 В основных положениях обновленного проекта Энергостратегии РФ до 2035 г. говорится, что для развития внутреннего энергетического рынка необходимо завершить отделение в Газпроме естественно-монопольных видов деятельности от конкурентных. По сути, речь идет о разделении концерна на добывающую и транспортную компании.
Эта идея впервые появилась в правительстве РФ в конце 90-х годов. Но возможность ее реализации возникает благодаря трудностям, с которыми концерн столкнулся на европейском рынке из-за норм Третьего энергопакета, а также из-за игнорирования «сланцевой революции» в США.
В апреле 2013 г. идею разделения Газпрома активно продвигали глава Роснефти Игорь Сечин и член совета директоров НОВАТЭКа Геннадий Тимченко, критиковавшие концерн за непрозрачное тарифообразование в области прокачки топлива. А в конце октября 2013 г. на заседании правительства под председательством Дмитрия Медведева был одобрен законопроект, отменяющий монополию Газпрома на экспорт сжиженного природного газа.
Возможно, хоть что-то полезное произойдет, хотя для развития внутреннего энергетического рынка этого ничтожно мало. Федеральная антимонопольная служба России давно ратует за расширение доступа независимых производителей к газотранспортной системе монополиста. «Знаете, как в Западной Сибири горят факелы? Мы летим с вами на самолете и видим эти факелы. Почему этот газ нельзя сдать в газпромовскую трубу, которая находится всего за 10 км? Потому что Газпром не хочет», - комментирует ситуацию глава ФАС Игорь Артемьев в интервью телеканалу «Россия 24». Он объясняет это тем, что консорциум хочет покупать газ у нефтяных компаний, не имеющих возможности транспортировки, в 20 раз дешевле, чем продает сам. «Вся труба создавалась, вообще говоря, не Газпромом, а поколением инженеров российских, как и весь Газпром ‒ всем народом российским и советским, - возмущается глава ведомства. ‒ Получается, что сегодня ОАО командует этой трубой, а те же нефтяники не могут туда подать свой газ, получить за это реальные рыночные деньги».
Да, с рыночностью, как и экономическим ростом в целом, у нас ничего не получается уже больше 20 лет. По мнению бывшего председателя Правительства РФ и президента Торгово-промышленной палаты Евгения Примакова, важным ограничителем роста экономики являются не «монетарные факторы», а «олигархический монополизм» и, соответственно, рост тарифов.
«Формирование олигопольной структуры нефтегазового сектора привело к тому, от чего мы, собственно, начали движение двадцать с лишним лет назад, - к негибкой и невосприимчивой к инновационным процессам организационной структуре, - говорит председатель Совета Союза нефтегазопромышленников России (СНГП) Юрий Шафраник, - Каждая крупная компания становится территориально-производственным конгломератом, всецело определяет состояние экономики и социальной сферы определенной территории и, что еще хуже, диктует ситуацию на рынке сервисных и специализированных услуг, тем самым существенно влияя на научно-технический уровень в отрасли».
Монополизм в минерально-сырьевом комплексе создает серьезные преграды для повышения эффективности производства, снижения издержек, внедрения новых технологий и организационных решений. «Какие стимулы для инноваций могут быть у крупной компании-монополиста, если у нее нет реальных конкурентов в борьбе за источники сырья, если она может диктовать цены на рынке? Ответ может быть одним – никаких!», - убежден глава СНГП.
«Даже конкуренция на мировых рынках не может побудить наши крупные компании к инновационному развитию и сокращению издержек, - констатирует Юрий Шафраник. - А зачем беспокоиться, если в условиях более-менее благоприятной конъюнктуры компании получают вполне приемлемую прибыль. Словом, монополизм явно и однозначно ведет к неэффективному использованию имеющегося сырьевого потенциала, на котором до сих пор держится вся экономика страны».
|
